Until this moment he had forgotten how Olympian she was, what self-assurance — kindly self-assurance — she had, which raised her to inaccessible heights and made him feel like a loutish schoolboy. Он позабыл, как она божественно-величава, как уверена в себе и неизменно добра, забыл, что рядом с ней чувствуешь себя неотесанным мальчишкой.
